Неточные совпадения
— Я знаю: графиня Катерина Ивановна думает, что я
имею влияние на мужа в делах. Она заблуждается. Я ничего не могу и не хочу вступаться. Но, разумеется, для графини и вас я готова отступить от
своего правила. В чем же дело? — говорила она, маленькой рукой в черной перчатке тщетно отыскивая карман.
Речь товарища прокурора, по его мнению, должна была
иметь общественное значение, подобно тем знаменитым речам, которые говорили сделавшиеся знаменитыми адвокаты. Правда, что в числе зрителей сидели только три женщины: швея, кухарка и сестра Симона и один кучер, но это ничего не значило. И те знаменитости так же начинали.
Правило же товарища прокурора было в том, чтобы быть всегда на высоте
своего положения, т. е. проникать вглубь психологического значения преступления и обнажать язвы общества.
Лизавета Григорьевна ушла в
свою комнату и призвала Настю. Обе долго рассуждали о завтрашнем посещении. Что подумает Алексей, если узнает в благовоспитанной барышне
свою Акулину? Какое мнение будет он
иметь о ее поведении и
правилах, о ее благоразумии? С другой стороны, Лизе очень хотелось видеть, какое впечатление произвело бы на него свидание столь неожиданное… Вдруг мелькнула мысль. Она тотчас передала ее Насте; обе обрадовались ей как находке и положили исполнить ее непременно.
Прежде мы
имели мало долгих бесед. Карл Иванович мешал, как осенняя муха, и портил всякий разговор
своим присутствием, во все мешался, ничего не понимая, делал замечания,
поправлял воротник рубашки у Ника, торопился домой, словом, был очень противен. Через месяц мы не могли провести двух дней, чтоб не увидеться или не написать письмо; я с порывистостью моей натуры привязывался больше и больше к Нику, он тихо и глубоко любил меня.
Полина совсем почти прищурила глаза и начала рисовать. Калинович догадался, что объявлением
своей службы он уронил себя в мнении
своих новых знакомых, и, поняв, с кем
имеет дело, решился
поправить это.
Но тут г-н фон Рихтер заметил Панталеоне, что ему, как старшему секунданту, следует, по
правилам дуэли, прежде чем провозгласить роковое: «Раз, два! три!», обратиться к противникам с последним советом и предложением: помириться; что хотя это предложение не
имеет никогда никаких последствий и вообще не что иное, как пустая формальность, однако исполнением этой формальности г-н Чиппатола отклоняет от себя некоторую долю ответственности; что, правда, подобная аллокуция [Речь, обращение (лат. allocutio).] составляет прямую обязанность так называемого «беспристрастного свидетеля» (unparteiischer Zeuge) — но так как у них такового не имеется — то он, г-н фон Рихтер, охотно уступает эту привилегию
своему почтенному собрату.
— Вы думаете или нет, но это необходимо заранее
иметь в виду, потому что когда это случится, так поздно
поправлять. Вы знаете, как нынешний государь строго на это смотрит, — он на ходатайствах об усыновлении пишет
своей рукой: «На беззаконие нет закона».
Члены полиции
имели постоянным
правилом своим по делам этого рода делать срывы с кого только возможно; но Сверстов, никогда ни по какому делу не бравший ни копейки, страшно восставал против таких поборов и не доносил о том по начальству единственно из чувства товарищества, так как и сам был все-таки чиновник.
А второе
правило: как можно больше мерзавцев в распоряжении
иметь, потому что обыватели
своим делом заняты, а мерзавцы — люди досужие и ко вреду способные.
Ведь можно бы было рисковать ошибиться, если бы ты
имел время увидать и
поправить свою ошибку и если бы то, во имя чего ты так рискуешь,
имело бы какую-нибудь важность.
–… первая обязанность ваша как ученика — учиться… нельзя увлекаться обществом, хотя бы и весьма приятным и вполне безукоризненным. во всяком случае, следует сказать, что общество мальчиков вашего возраста для вас гораздо полезнее… Надо дорожить репутацией и
своею и учебного заведения… Наконец, — скажу вам прямо, — я
имею основания предполагать, что ваши отношения к барышням
имеют характер вольности, недопустимой в вашем возрасте, и совсем не согласно с общепринятыми
правилами приличия.
И ни в чем еще не был виноват Алексей Степаныч: внушениям семьи он совершенно не верил, да и самый сильный авторитет в его глазах был, конечно, отец, который
своею благосклонностью к невестке возвысил ее в глазах мужа; об ее болезненном состоянии сожалел он искренне, хотя, конечно, не сильно, а на потерю красоты смотрел как на временную потерю и заранее веселился мыслию, как опять расцветет и похорошеет его молодая жена; он не мог быть весел, видя, что она страдает; но не мог сочувствовать всем ее предчувствиям и страхам, думая, что это одно пустое воображение; к тонкому вниманию он был, как и большая часть мужчин, не способен; утешать и развлекать Софью Николавну в дурном состоянии духа было дело поистине мудреное: как раз не угодишь и попадешь впросак, не
поправишь, а испортишь дело; к этому требовалось много искусства и ловкости, которых он не
имел.
Вы можете себе представить, сколько разных дел прошло в продолжение сорока пяти лет через его руки, и никогда никакое дело не вывело Осипа Евсеича из себя, не привело в негодование, не лишило веселого расположения духа; он отроду не переходил мысленно от делопроизводства на бумаге к действительному существованию обстоятельств и лиц; он на дела смотрел как-то отвлеченно, как на сцепление большого числа отношений, сообщений, рапортов и запросов, в известном порядке расположенных и по известным
правилам разросшихся; продолжая дело в
своем столе или сообщая ему движение, как говорят романтики-столоначальники, он
имел в виду, само собою разумеется, одну очистку
своего стола и оканчивал дело у себя как удобнее было: справкой в Красноярске, которая не могла ближе двух лет возвратиться, или заготовлением окончательного решения, или — это он любил всего больше — пересылкою дела в другую канцелярию, где уже другой столоначальник оканчивал по тем же
правилам этот гранпасьянс; он до того был беспристрастен, что вовсе не думал, например, что могут быть лица, которые пойдут по миру прежде, нежели воротится справка из Красноярска, — Фемида должна быть слепа…
Приход Юрия не прервал его занятия: он взял перо,
поправил несколько слов и прочел вслух: «В сей бо день гетман Сапега и Лисовский, со всеми полки
своими, польскими и литовскими людьми, и с русскими изменники, побегоша к Дмитреву, никем же гонимы, но десницею божией…» Тут он написал еще несколько слов, встал с
своего места и, благословя подошедшего к нему Юрия, спросил ласково: какую он
имеет до него надобность?
Трудно было понять, какое удобство
имел в виду неведомый столяр, загибая так немилосердно спинки, и хотелось думать, что тут виноват не столяр, а какой-нибудь проезжий силач, который, желая похвастать
своей силой, согнул стульям спины, потом взялся
поправлять и еще больше согнул.
Войницкий(выходит из дому; он выспался после завтрака и
имеет помятый вид; садится на скамью,
поправляет свой щегольской галстук). Да…
Поправить свои дела они уж и не рассчитывают; но они знают, что их своевольство еще будет
иметь довольно простора до тех пор, пока все будут робеть перед ними; и вот почему они так упорны, так высокомерны, так грозны даже в последние минуты, которых уже немного осталось им, как они сами чувствуют.
О доме
своем он и не
имел никаких забот: всем хозяйством
правила «барыня Аксютка»; она продавала заезжим прасолам овец и яловиц, пеньку, холст и посконь и запивала с ними продажные сделки чайком «с подливочкой», и в той приятной жизни полнела и была счастлива.
О вольтерианцах бабушка не полагала никакого
своего мнения, потому что неверующие, по ее понятиям, были люди, «у которых смысл жизни потерян», но и масонов она не жаловала, с той точки зрения, чего-де они всё секретничают? Если они любовь к ближнему
имеют, так это дело не запретное: вынь из кармана, подай да иди с богом
своею дорогой — вот было ее нехитрое
правило.
К сожалению, Григорий Иваныч держался этого ошибочного
правила во все продолжение
своего полезного, долговременного и важного служебного поприща, где приходилось
иметь дело не с детьми, а часто со стариками.
Это уж даже и неприятно, такое самообладание!» И мне на минуту показалось, что Ида Ивановна совсем не то, чем я ее представлял себе; что она ни больше, ни меньше как весьма практическая немка;
имеет в виду
поправить неловкий шаг сестры браком и, наконец, просто-напросто ищет зятя
своей матери…
Он немедленно хотел производить примерные сражения с порохом, и устраивать земляные укрепления по
правилам фортификации, и
иметь хоть какие-нибудь суда, чтобы плавать хоть по
своим озерам.
Это могло бы
иметь свою дурную сторону; но как здесь брали только окуни и щуки, то это безусловное
правило было недурно.
Любословы критиковали неправильности языка, а в предисловии к этим критикам в то же время издатели (вероятно, сама Екатерина) говорили: «Один из издателей нижайше просит, чтоб дозволено ему было и не всегда исправные
свои сочинения в «Собеседнике» помещать, так как он ни терпенья, ни времени не
имеет свои сочинения переправлять, а притом и не хочет никого тяготить скукою
поправлять его против грамматики преступления».
Говоря о военной части, он замечает, что «воинские учреждения, сделанные комиссиею, на то определенною при вступлении на престол императрицы Екатерины II,
имели много основательного и полезного, да и на
правилах хозяйства основаны были»; затем продолжает: «Страшные злоупотребления и расточения, вкравшиеся по сей части и кои начало
свое взяли и далее простирались от 1775 года, отнюдь не от самых учреждений произошли, а от необузданности временщиков».
Нынешнее — или теперешнее, не знаю, как правильнее сказать поколение, уже внуки мои,
имея своих Галушкинских в другом формате, то есть костюме, с другими выражениями о тех же понятиях, с другими поступками по прежним
правилам, от них-то, новых реверендиссимов наслушавшись, говорят уже, что любовь есть приятное занятие, что для него можно пожертвовать свободным получасом; часто необходимость при заботах тяжелых для головы, стакан лимонаду жаждущему, а не в спокойном состоянии находящемуся, недостойная малейшего размышления, не только позволения владеть душою, недостойная и не могущая причинять человеку малейшей досады и тем менее горести.
— Да, но нельзя этого народа распускать: сейчас забудутся. Мое
правило — держать всех в струне… Моих миллионеров я люблю, но и с ними нужно держать ухо востро. Да… Мужик всегда может забыться и потерять уважение к власти. Например, я — я решительно ничего не
имею, кроме казенного жалованья, и горжусь
своей бедностью. У них миллионы, а у меня ничего… Но они думают только о наживе, а я верный царский слуга. Да…
Маломальский. Ты…
имеешь свою…
правилу…
Но, старый враг, не дремлет сатана!
Услышал он, шатаясь в белом свете,
Что бог
имел еврейку на примете,
Красавицу, которая должна
Спасти наш род от вечной муки ада.
Лукавому великая досада —
Хлопочет он. Всевышний между тем
На небесах сидел в уныньи сладком,
Весь мир забыл, не
правил он ничем —
И без него всё шло
своим порядком.
— Я к тому вас спрашиваю об этом, — пояснил чиновник, с грациозным достоинством
поправляя положение
своего шейного ордена на белой сорочке, — что, может быть, тот, кто сыграл с вами эту шутку,
имел в виду, конечно, обставить ее так, чтобы все дело не противоречило вашим личным, действительным отношениям к Полоярову; потому что странно же предположить, чтобы такая проделка была сделана от имени совсем постороннего, незнакомого человека.
Конечно, и у него тоже, вероятно,
свои хлопоты, потому что и ему тоже надо было устроиться; но Марья Матвеевна была на этот счет эгоистка, она не
имела снисхождения к чужой необходимости и взялась
поправлять дело с подвержения виновной строгой и беззаконной ответственности.
Но был и у Дмитрия Ерофеича
свой пункт,
своя ахиллесова пята, в которую он был довольно уязвим. Как всякий желает
иметь то, чего не заслуживает, так и Дмитрий Ерофеич любил, чтобы ему верили. Давно он обрел в этом вкус и изрек
правило...
И так же незаметно, совсем случайно, вследствие непредотвратимого стечения обстоятельств, сложились дела и повсюду кругом. Все остались на
своих местах. Для каждого оказалось возможным сделать исключение из
правила. В строй попал только смотритель султановского госпиталя. Султанову, конечно, ничего не стоило устроить так, чтобы он остался, но у Султанова не было обычая хлопотать за других, а связи он
имел такие высокие, что никакой другой смотритель ему не был страшен или неудобен.
— Насчет гонорара я вам ничего не могу сказать, я назначу себе вознаграждение, глядя по делу, я ведь не знаю еще, придется ли мне защищать вас одного или вместе с госпожей де Межен, в одной или в двух инстанциях. Я в этом отношении очень щепетилен, — добавил он — мое
правило не обдирать клиентов, брать за
свой труд, что следует по работе. Кроме того, я вижу, с кем
имею дело, вы со мной, надеюсь, торговаться не будете, я не возьму с вас, поверьте мне, лишнего сантима.
Близкая соседка Погореловой Ольга Николаевна Хвостова была ее давнишней и задушевной приятельницей. Не раз Ираида Степановна обращалась к ней за более крупными суммами, которых не
имела в
своем распоряжении, но которые были нужны для поддержки того или другого лица, могущего
поправить свои дела при своевременной помощи, и никогда не встречала отказа. Возвращенные деньги Погорелова в тот же час отправляла к Хвостовой.
Нет, он не может быть выдуманным. Меня все влекло к нему. Я, в сущности, никогда не сомневалась в том, что нужно рано или поздно оборвать
свою жизнь на чем-нибуив решительном, что ни для какого дела я не
имею твердых
правил, что в голове у меня один сумбур, а стало быть, на веки-вечные он и останется, если я буду мириться с полумерами.
Я никогда не
имела тайн от отца, но на этот раз нарушаю
свои правила.
Иван Павлович предоставил супругу
своего предмета должность по военному ведомству и выхлопотал ему производство в майоры. При тогдашних строгих
правилах военного чинопроизводства, это одно доказывало, какую силу
имел при дворе граф.
[ «Свобода вкоренена во Тьме, и в
своем темном желании, как и в светлом желании, она связана с вечной волей Тьмы; и Тьма связана со Светом свободы и не может ничего достичь, когда обращается к желанию самому по себе и действует как Тьма в самой себе; из этих двух, как и из темного ощущения, а также и из Света, т. е. свободного желания, исходящего из ощущения, возникнет в ощущении молния как первоогонь: тогда Свобода раскроется в ощущении, но ощущение постигает ее через страх, поскольку видна она лишь как молния; и так как Свобода непостижима и словно бы Ничто, и к тому же есть вне и до всякого ощущения, и не
имеет основы, то не может ее ощущение ни постичь, ни удержать и лишь покоряется оно Свободе, и Свобода соединяет
свою темную самость и Сущность и
правит с воспринятым беспокойством во Тьме, во Тьме непостижимой» (нем.).]].
Австрийцы
имели свои понятия о войне, считали выработанными военные
правила непреложными, а на русских смотрели, как на недозрелых еще для высших военных соображений, почему, например, хвалили Кутузова, как полководца, но находили нужным руководить его действиями; с другой стороны, сам император Александр думал, что, воюя такое продолжительное время с Наполеоном, австрийцы лучше русских могли изучить образ войны с ним, и, считая себя в этой кампании только союзником Австрии, находил более приличным, чтобы главными деятелями в ней были австрийский генералы.
Нельзя сказать, чтобы сам по себе Оленин считался супругами Похвисневыми за самую блестящую и самую желательную партию для их дочери, но главным образом они
имели виды на его состояние, которым они рассчитывали
поправить свои, несмотря на высокие милости государя, очень запутанные дела.
В отношении Марчеллы Мак
имел «верные чувства» и верно отгадывал, что двигало ее поступками. Другие о ней позабыли, — Фебуфис ею не интересовался. Он с той поры
имел много других успехов у женщин, которые, помимо
своей красоты, льстили его самолюбию, и вообще шел на быстрых парусах при слабом руле, который не
правил судном, а предавал его во власть случайным течениям. В характере его все более обозначались признаки необузданности и своеволия. Успехи его туманили. Он становился капризен.
Ведь если мы говорим, что нужно
иметь правила более осуществимые, чем идеал Христа, а то иначе мы, не достигнув идеала Христа, впадем в разврат, мы говорим не то, что для нас слишком высок идеал Христа, а только то, что мы в него не верим и не хотим определять
своих поступков по этому идеалу.